Но теория не появляется после факта. Наоборот, теории играют большую роль в формировании фактов и в определении того, что есть факты. Это основное утверждение исследователей, стоящих на постпозитивитстских позициях в науке о международных отноше­ниях, но оно не ново. Когда-то еще Альберт Эйнштейн указывал, что «принципиально неверно пытаться создать теорию только на базе наблюдаемых величин. В реальности происходит как раз на­оборот» (цит. по: MacKinnon, 1989. Р. 106).

И тем не менее это утверждение отвергается традиционной теорией международных отношений, которая, несмотря на все не­давние заявления об обновлении, «окопалась» в рамках реалистско-позитивистской парадигмы (Runyan, Peterson, 1991; Peterson, 1992b; George, 1993). Когда классических реалистов и неореалистов обви­няют в услужении власть имущим и в желании сохранить статус-кво, то они просто отвечают, что «показывают вещи такими, как они есть» (Runyan, Peterson, 1991. P. 70). Для реалиста/позитивиста показывать «вещи такими, как они есть» — значит давать образ мира, в котором один набор объектов рассматривается в качестве центрального и важного для международных отношений, л все дру­гие — как отдельные и локальные и соответственно не оказывающие прямого воздействия на развитие теории международных отноше­ний и функционирование международной системы.

К центральным и важным относятся государства, лидеры, войны. В качестве локальных — ив конечном итоге несущественных — выступают концепции и понятия мужественности, женственности, сексуальности, религиозности, этнической и расовой принадлежнос­ти. И хотя религия или этническая принадлежность принимаются как факторы, которые могут обострять конфликтные ситуации либо инициировать поддержку, подавляющее большинство неореалистов, все еще занимающих доминирующее положение в теории междуна­родных отношений, не рассматривают всерьез эти «переменные»,

308

не учитывают их как факторы, могущие обусловливать функциони­рование международной системы и международные события. Ак­цент в их системных теориях делается на баланс сил между госу­дарствами.

Как бы сильно нам ни хотелось упростить международную сис­тему, например в форме государств, наций, обществ или регионов, политика идентичности составляет ее решающую, хотя и сложную часть. Формирование, обретение, интернационализация, возрожде­ние идентичности или отказ от нее — все это постоянно, подспудно или открыто имеется на мировой политической арене. Сами госу­дарственные границы, созданные для того, чтобы отделить одну часть международной системы от другой, служат формированию идентифицируемых «нас» внутри этих границ и неидентифици­руемых «других», вне их. Действительно, сама концепция нации немыслима без понятия «других» или «инородцев». Миграции предшествовали образованию наций-государств. Формирование го­сударственных границ превратило мигрантов в «инородцев».